Алексей Гольтяев
Об официальных государственных мероприятиях в Бангладеш можно говорить бесконечно, но что-нибудь действительно интересное рассказать почти невозможно, поскольку ни замыслом, ни красотой, ни хотя бы четкой организацией эти церемонии, мягко говоря, не блещут. Поэтому от просьб друзей и коллег поделиться впечатлениями на эту тему приходится обычно отделываться общими фразами. Но сюжеты и сюжетцы имеются.
В одно прекрасное воскресенье (то есть в первый рабочий день недели по-бангладешски) я разбирал скопившиеся за выходные завалы почты. Настроение было соответствующее, то есть отвратное. Среди всякой чепухи, которая приходит в любое посольство килограммами, лежала нота бангладешского МИДа, разосланная циркулярно по всем дипломатическим миссиям и международным организациям, официально аккредитованным в Дакке. Вообще, дипломаты – люди серьезные, и нечасто можно встретить самую что ни на есть официальную ноту, содержание которой способно вызвать дикий приступ истерического смеха у хмурых, невыспавшихся и (частично) страдающих острой формой неопохмелита сотрудников российского посольства в Дакке.
А сказано там было следующее:
Министерство иностранных дел Бангладеш свидетельствует свое уважение всем дипломатическим миссиям и международным организациям в Дакке и имеет честь заявить, что имеет место плохая посещаемость главами иностранных дипломатических миссий и международных организаций протокольных церемоний и мероприятий государственной значимости. Согласно обычаю, главы аккредитованных в Дакке дипломатических миссий и международных организаций должны по приглашению посещать мероприятия, на которых присутствует президент или глава правительства.
Министерство глубоко одобрит соизволение всех глав иностранных дипломатических миссий и международных организаций посещать в будущем указанные церемонии и мероприятия по приглашению соответствующих властей.
Пользуясь данной возможностью, министерство возобновляет всем иностранным дипломатическим миссиям и международным организациям уверения в своем весьма высоком уважении.
На нормальный разговорный язык это переводится примерно так:
Коллеги! Имейте совесть! В конце концов, послы обязаны по долгу службы и по всем правилам протокола посещать официальные мероприятия, на которые лично приглашают президент или премьер. Вы же эти мероприятия открыто игнорируете. В результате начальство нас дрючит за то, что не создали массовку. Войдите в наше положение, не наглейте и обеспечьте приемлемый уровень посещаемости. Считайте все сказанное выше настоятельным требованием.
Нота была криком души протокольной службы местного МИДа. Действительно, на большинстве мероприятий в Дакке (исключая особо важные) обычно сидят полтора дипломата. Ну кому понравится париться полтора часа в Османи Холле или Нриттоманче (кто был – тот знает) в ожидании главного гостя, а потом слушать бесконечные «Шомманито шодошшобриндо»?! Ни одна собака ни единого слова на английском не скажет! Возникает вопрос – а на хрена тогда дипломатов приглашать?
Османи Холл, 2002 год, вручение «Экуши подок» - медалей, которыми награждают особо отличившихся в деле развития великого и могучего бангла интеллектуалов. Посол Шевченко решил на это мероприятие поехать, как я его ни отговаривал. Пришлось отправиться с ним в виде переводчика: служба службой.
Секция с табличкой «дипломаты» была девственно пустой. Потом подтянулся старина дуайен (кстати, дорогие коллеги, это посол Палестины М.Шахта Зараб, который в Дакке сидит с 1989 года, а его второго секретаря Фаика Хамза вы должны знать – он в стране с 1981) и посол Катара. На сидениях обнаружились красные книжечки с биографиями лауреатов. Толстенькие такие.
Первые тридцать минут я развлекал народ подробностями биографий антикварных деятелей культуры, которые с трудом вползали на сцену и склоняли свои тощие выи под медальку, надеваемой собственноручно старушкой Халедой Зия. Потом путем несложных подсчетов (при наличии книжечек) мы поняли, что CV каждого награжденного полностью зачитывается, и церемония продлится еще по меньшей мере четыре часа!
Григорьич обстановку оценил быстро. Толкнул меня локтем и заявил: «Как только премьерша отвернется – смываемся вон в ту дверь!».
Очередное застарелое светило получило свои тридцать граммов позолоченного железа, поковыляло по лестнице и… грохнулось. Распорядитель, монотонно произносивший что-то типа «…шахитта о кобита…» сдавленно охнул и заткнулся. Внимание сообщества отвлеклось. Шеф с грацией молодого мангуста пронесся в сторону двери, почти вышиб ее и исчез. Я поступил проще – согнулся в три погибели и прокрался за креслами.
Нас ожидал большой облом. За дверью, несмотря на горевшую над ней надпись EXIT, находился чулан с ведрами и швабрами. Единственная лестница вела прямо на сцену. На выручку пришла личная охрана премьерши: вывела нас болезных фактически за ее спиной под трибуной. Естественно, все это видела треть зала, но такие мелочи уже не волновали российских дипломатов.
Оообще, основной чертой работы государственного протокола Бангладеш является неорганизованность и раздолбайство.
О рассылке официальных приглашений заранее нет даже и речи. Хорошо, если приглашение приходит дня за три до мероприятия, плохо – если часов за десять. В последнем случае это обычно бывает нота МИДа с пометкой «весьма срочно», которая отправляется по факсу часиков так в семь вечера, когда в посольстве уже нет никого, кроме коменданта. Бывало и так, что заранее подготовленная и запланированная «скуза» волевым решением премьер-министра переносилась, скажем, с 10 утра вторника на 12 ночи с понедельника на вторник; причем извещение об этом приходило в 4 часа вечера в тот же понедельник.
Второй особенностью местного протокола можно считать прямо-таки патологическую любовь к организации крупных официальных мероприятий с обязательным присутствием дипкорпуса по ночам.
«Мерседес» посла шуршал шинами по загородной дороге, в колонках играла тихая музыка, ветер трепал российский флажок на капоте. Я дремал на переднем сидении, оглядывая из-под приспущенных век окрестности. На дворе было 26 марта – Национальный день Бангладеш.
Кавалькада дипломатических и правительственных машин двигалась в сторону Савара – местечка в 30 километрах к северу от Дакки. Там находится один из крупнейших памятников архитектуры независимой Бангладеш – монумент героям-шахидам, т.е. погибшим смертью храбрых. Монумент этот является одним из национальных символов Бангладеш и изображен везде, где только возможно: в проспектах турфирм, в страноведческих справочниках, на банкноте достоинством в 2 така и так далее. Он имеет форму ребристого пика, устремленного в небо.
На деле ансамбль выглядит не так живописно, как он демонстрируется на картинах и фотографиях. Подъезд к монументу организован отвратительно, и весь день, там происходит форменное столпотворение автобусов, грузовиков, мото- и велорикш и прочего транспорта. Парковка практически не предусмотрена (притом, что ансамбль находится за городом, и земли не него не пожалели). Элегантно спроектированные ворота оклеены рваными объявлениями, вокруг – грязища и вонь, толпятся торговцы в разнос и бакшишники. 
Но пейзаж за воротами резко с этим контрастирует: относительная чистота, строгая, даже жесткая планировка и дизайн, прямоугольные и очень редко - круглые формы, дорожки и бордюры вымощены кирпичом. Основной монумент находится прямо напротив ворот, к нему ведет широкая аллея. Вокруг – парк, который уже не столь чист и красив. Грязный пруд скрашивают растущие у берега чахлые розовые лотосы, да и то только в период цветения. Сама стела отлита из бетона, местами проглядывают подтеки ржавчины. Чтобы подойти к ней близко или зайти внутрь, то есть прогуляться между «ребрами», в знак уважения надо снять обувь 
(при первой поездке в Савар я сделал большую глупость, надев белые носки). Возле стелы нет того волнительного ощущения, которое охватывает даже незнакомого со страной человека, прибывшего на действительно почитаемое и любимое народом место. Впрочем, это неудивительно: постепенно вымирает то поколение, которое сделало это место священным, которое готово было отдать жизнь за свой родной язык, за суверенитет бенгальского народа и право самим решать свою судьбу. Нынешние же молодые «сыны» свободной нации, в основном, лелеют мечту поскорее удрать за рубеж в качестве легальных или нелегальных эмигрантов и, по возможности, там закрепиться. Внутри – грязный пол и серые некрашеные цементные стены, испещренные надписями пристойного и не очень характера на бенгальском и английском языках (правда, их регулярно стирают, и следы этой вечной борьбы прекрасно видны). Общее впечатление от главной святыни свободного бангладешского народа – заброшенная стройка.
В Саваре очень много посетителей, особенно по выходным. Не только из-за плотности населения (как уже было упомянуто, демографическое давление ощущается в любой точке страны), но и из-за того, что жителям Дакки и окрестностей практически некуда поехать посмотреть достопримечательности. И, как тоже уже говорилось, белый человек является объектом пристального внимания зевак. Так что впечатление от монумента дополнительно портится неприятным ощущением в области позвоночника, возникающим под праздным и любопытным взглядом не менее сотни пар бенгальских глаз одновременно.
Отвлекся, простите. На утренней официальной церемонии в день независимости (это было в 2002 году) все происходит несколько по-другому. Дипломатов, министров и прочих ВИП выстраивают в рядочки около стелы, потом играется гимн, возлагаются венки президентом и премьером. Все это происходит под аккомпанемент щелчков фотоаппаратов, дружной зевоты и хлопков по щекам – комары заедают.
В тот раз без приколов не обошлось. Во-первых, посол Италии догадался побрызгаться какой-то сладковатой туалетной водой. Мало того, что в смеси со стойким перегаром она создавала неповторимый коктейль, так еще и насекомых со всей окрестности привлекла. В результате над Марио столбом вились мухи, своим зудением нарушая торжественную тишину и обволакивая его голову наподобие нимба. Все полчаса итальянец выделывал странные пассы носовым платком, лацканами пиджака и рукавами, силясь разогнать кровососов.
Когда наступила кульминация, т.е. премьерша заковыляла за венком к стоящим за постаментом репортерам, произошел второй катаклизм. Неизвестно откуда выскочил опоздавший нигерийский посол, этакий Шакил О’Нил по размерам. Он пронесся вихрем перед почетным караулом, остановился между Зия и постаментом, понял всю глупость ситуации и замер, как варан. Премьерша тоже остановилась. Нигериец помахал вдове рукой, улыбнулся и широким шагом пошел в нашу сторону. Движение возобновилось, и все пошло своим чередом.
А после церемонии все дружно ломанулись к машинам, прыгая через бордюры, и поехали домой.
В следующий раз напишу про еще одну ночную церемонию – в память Дня родного языка – Амор Экуши. О том, как заставить дипкорпус походить на отряд пионеров. Так что to be continued.
<<<<
Перейти на страницу: ,
,
,
А посмотреть репортаж о встрече отпускника Андрея Старкова
с активом сайта в Москве 03 ноября 2003 года можно
Репортаж Андрея Старкова о встрече Нового 2004 года в Дакке находится
